На фоне «громких» премьер и шумных фестивальных мероприятий новый спектакль театра «Наш мир» по пьесе Александра Вампилова «Старший сын», безусловно, является одним из ярких театральных событий ушедшего года. И дело даже не в том, что северский зритель наконец-то увидел лучшую пьесу драматурга в исполнении наших артистов. А в том, что создатели постановки отнеслись к ней, как к младенцу на руках. Бережно, трепетно и с огромной осторожностью к тому миру, попасть в который можно только случайно, если свернуть с намеченного пути, кардинально нарушить свои планы или… просто опоздать на электричку…
Вообще, чтобы сегодня ставить Вампилова, нужно очень любить людей, верить в их лучшие качества и победу гуманистических начал. Скажем сразу, задача не из легких. Но на то и существуют театры, а также творческие люди, писатели, артисты и другие «сумасшедшие», дабы вера в силу добра нас не покидала. Похоже, что режиссер спектакля «Старший сын» Виктор Шошин к этому клану наивных принадлежит как-то особенно искренне. Поскольку в своей постановке он не только удачно убежал от современности, но и заставил поверить, что человеческие отношения способны радикально «отформатировать» любую действительность и реализовать самые немыслимые модели счастья, создав другую, более справедливую и необходимую для нашей жизни реальность.
Теперь о некоторых трансформациях, в том числе и со временем. Известно, что «Старший сын» существует в нескольких вариантах, первый из которых был опубликован в 1965 году под названием «Женихи». Последующие авторские изменения особо сюжета не затрагивали, но позволяли разным постановщикам по-своему трактовать события и характеры пьесы. Это относится и к знаменитому фильму Виталия Мельникова, вышедшего в 1975 году с участием Евгения Леонова, Николая Караченцова и Михаила Боярского. Что же касается постановки Виктора Шошина, то в ее основу легла каноническая версия из сборника избранных сочинений Вампилова. Отсюда и малоизвестный широкому зрителю настоящий образ старшего сына – Владимира Бусыгина, без хлестаковской импровизации Бусыгина киношного.
Отметим этот факт, как плюс и пойдем дальше, где перед премьерой в фойе уже играет духовой оркестр, и звучат популярные мелодии 60-70-х годов, а в кафе с большого черно-белого экрана транслируется концерт «Песня года – 74». Конечно, пока это не погружение, а только способ услышать прошлое, передать его настроения, звуки и образы. При этом для старшего поколения зрителей появляется приятная возможность вновь ощутить себя молодыми, а для подрастающего поколения – чуть больше узнать о «своих предках» и своей истории.
Если же говорить о спектакле, то в нем эпоха воссоздана уже без всякой рефлексии и умиления, «взгляда со стороны» и оценочных суждений (сценограф – Александр Степанов). Здесь советский быт, его атмосфера, интерьер, костюмы и звуковой фон настолько реально и живо «прописаны», что, кажется и сами актеры оттуда. Вот идут две парочки, напевая очередной шлягер ВИА «Самоцветы» «Добрые приметы». Скорее всего, молодежь возвращается из кинотеатра. Ведь именно там перед каждым сеансом демонстрируют хронику, рассказывающую о достижениях партии и комсомола. Понятно, что кокетливым девушкам и их бойким ухажерам совсем не до политики, но вместе со зрителями им пришлось заслушать речь Л.И.Брежнева на торжественном открытии 17 съезда ВЛКСМ. Такова реальность советских лет.
Кстати, настаивая на том, что действие спектакля происходит в 1974 году, режиссер обостряет актуальную для Вампилова тему разочарованного поколения 60-х. Когда оттепель прошла, а лето так и не наступило. Когда социальные идеалы потеряли свою привлекательность, превратившись в обман, а романтические упования разрушились. И теперь это «неприкрепленное» к обществу талантливое и азартное поколение живет само по себе, без особых целей и привязанностей. И оно готово играть с судьбой и людьми, даже если это лицедейство граничит с цинизмом.
В логике пьесы данная тема развития получить не может, но обозначив ее, Шошин тем самым косвенно объяснил природу поступков своих героев, а также запараллелил два мира. Один – официальный, парадный и аплодирующий, тот, что стремится побеждать. Другой мир, затерянный в глуши, он неустроен, растрепан, разорван и не знает, как спастись. Ближе к финалу спектакля эти два «мироустройства» столкнутся как персонажи, и … не поймут друг друга. Но не будем забегать вперед.
Тем более, что главными в спектакле становятся все-таки разрывы не социальные, а родственные – сиротство, безотцовщина и одиночество. Изначально данный факт героев вроде бы не тяготит. Знакомясь друг с другом, случайные приятели студент Бусыгин (Андрей Гусев) и торговый агент Сильва (Сергей Галлямов), рассказывают о своем семейном неблагополучии как-то легко и между делом. Их также мало беспокоит, что они оказались где-то в Богом забытом предместье. Такое приключение бывалые парни пережить смогут.
Но вот с одной проблемой им никак не справиться. И эта проблема – холод. Наши герои мерзнут не на шутку, будто не май на дворе, а настоящий декабрь. Причем Гусев и Галлямов настолько достоверно передают страдания своих героев, что в какой-то момент уже физически ощущаешь, что и тебя, зрителя, охватывает дрожь. Ребята вот-вот замерзнут, а вокруг серые стены типовых хрущевских пятиэтажек, неприветливые жильцы и злые собаки. Прямо вопрос жизни и смерти. Так холод становится исходной точкой истории и главной движущей силой, толкающей незадачливых авантюристов на нелепые, но решительные действия в поисках тепла.
Тем временем, где-то на «теплой территории», в одной из квартир никак не гаснет свет. Здесь что-то случилось, кипят страсти, домочадцы ссорятся и выясняют отношения на грани нервного срыва. Просто домашний экзистенциализм. Причем все это происходит на кухне. А где же еще? Разве не она являлась самым таинственным и честным пространством советской эпохи? И снова великолепная сценография, такая же честная и узнаваемая, с деталями незатейливого быта рядового члена общества. Обшарпанный буфет, радиоприемник, электроплита, холодильник тогдашней модели, водочная заначка, соленья и даже молоко в треугольных пакетах и авоське-сеточке.
Так зрители знакомятся с семейством Сарафанова, пожилого музыканта и безнадежного идеалиста. Характер этого персонажа с ювелирной точностью передает Вадим Варламов. Актер создает образ доверчивого, чуткого, глубоко ранимого человека, безмерно любящего своих детей. Он живет скупо, застенчиво, словно «бочком». Ему стыдно перед бывшей женой, которая бросила его, назвав «блаженным», значит, он оказался ее не достоин. Совестно перед детьми, за то, что его уволили из филармонии и теперь он зарабатывает деньги, играя на танцах и похоронах. Ему крайне неловко перед соседкой за поведение своего пылко влюбленного сына. Словом, он готов взять все грехи мира на себя, только бы всех примирить и успокоить. Возможно, поэтому он так хочет дописать свою волшебную ораторию «Все люди братья», только вот застрял на первой странице.
В тоже время дети Сарафанова более эгоистичны. Конечно, они по-своему любят и жалеют отца, но личные проблемы их волнуют больше. Дочь Нина, которую играет Екатерина Назарова, девушка вся из прошлого, романтичная и мечтательная. При этом она строгая старшая сестра, уставшая от истерик своего брата, полноправная хозяйка дома, а также практичная и рассудительная барышня. Нина даже хочет выйти замуж за нелюбимого и скучного, как дерево, человека, лишь бы скрыться от семейных неурядиц. И, наконец, непутевый Васенька, сын Сарафанова, в прекрасном исполнении Николая Шумилова. Он просто покоряет зрителей своей непробиваемой и неразумной влюбленностью! Тут и юношеский максимализм, и гордость рыцаря, пылкость чувств, хулиганская злость и кротость ожидающего прощения невольника. Всего не перечислишь. Коктейль бешенный! Такой, действительно, и дом изменщицы подожжет, и в Арктику убежит, чтобы чувства охладить. А ведь дама его сердца – всего лишь уставная, одинокая и разочаровавшаяся в любви соседка Макарская. Этот образ создает Ольга Поломарчук, и ее Наташа, не меняя интонации, одинаково холодна со всеми. С Бусыгиным, просящимся на ночлег, и с Васенькой, ожидающим ответной любви. Вероятно однажды, перестав верить в искренность поклонников, она закрылась маской равнодушия, а потом к ней и привыкла.
По сути, каждый в Сарафановском окружении обделен счастьем, находится в ожидании перемен к лучшему, и им всем до одного холодно от того, что не хватает простого человеческого тепла и участия. Поэтому, когда на пороге разваливающегося семейства появляются замерзшие гости, и Сильва на ходу придумывает причину визита, выдавая Бусыгина за внебрачного сына Андрея Григорьевича, состояние шока в семье Сарафанова длится не долго. Более того, мысль о старшем сыне не кажется уж такой абсурдной, ведь в жизни неудавшегося музыканта была любимая женщина, которую он когда-то оставил. Но это еще не все. Постепенно выдумка, которую случайно «сморозил» Семен, вообще становится спасением для всех домочадцев.
В принципе, Сильва – главный провокатор событий, в чьих руках рычаги основных конфликтов. Он создает ситуации, и он же их разрушает. Если бы не Семен, не было бы интриги с появлением сына-самозванца и его разоблачением. Не произошло бы пожара, который устроил взбешенный Васенька, приревновав свою возлюбленную. Галлямов четко оценил особенности своего героя, а также его «внешние» функции, и играет Сильву, периодически подчеркивая хозяйский статус. Причем актер не старается изобразить негодяя, циника или злого гения. Просто банальное сочетание семи классов образования и грубой тяги к бесхитростным радостям жизни. Чем не хозяин?
Что же касается шалопая Бусыгина, то здесь все сложнее и тоньше. Именно старший сын, а не Сарафанов, становится нервом постановки. Герой Гусева определяет внутреннее развитие спектакля, и это, как раз, вампиловские обстоятельства. Самостоятельный молодой человек, выросший без отца, и привыкший надеяться только на себя, вдруг обнаруживает столько неизрасходованных душевных сил и такую потребность быть кому-то нужным, что всерьез привязывается к новой родне. Выясняется, что Бусыгин нуждается в отцовской любви, большой семье и в доме, где можно согреться в прямом и переносном смысле. Андрей Гусев играет совестливого, отзывчивого, сочувствующего чужой беде человека, который в результате становится реальной частью приютившего его семейства. К тому же, благодаря усилиям героя, семья Сарафанова обретает утраченную духовную близость. И даже жених Нины, бодрый, дотошный и вежливый курсант-летчик Кудимов (Михаил Кузьмин), уже не ко двору. Но пора заканчивать затянувшийся обман… И тут наступает момент откровения, когда вопреки всякой логике, саморазоблачение Бусыгина разбивается о протест Сарафанова – «Не верю! Знать этого не хочу! Ты – мой сын! И притом любимый сын!»
Надо сказать, что в этом протесте и заключается любимая идея Вампилова о том, что родство людей по духу бывает важнее уз родственных. И вообще после этого спектакля начинаешь испытывать потребность во всечеловеческом духовном единстве, как рецепте выживания. Хотя не все стоит сводить к возвышенным и серьезным смыслам. Ведь еще получаешь истинное удовольствие от хорошей драматургии, вампиловских текстов, острой комедийности ситуаций, лиризма и водевильности сюжета. И конечно, радуют актеры театра, вновь демонстрирующие сыгранный ансамбль. Причем играют они как представители поколения, которое всю жизнь сочиняет ораторию «Все люди братья». Играют и верят, что эту ораторию можно дописать.
Ирина Чурсинова